Яд Минувшего. Часть 1 - Страница 82

К оглавлению

82

— Прекрасно, — кивнул Альдо. — Вы дворянин?

— Я принадлежу к старинной надорской семье, — сообщил чиновник. — До прихода Олларов Фанч-Джаррики из Фанч-Стаута числились вассалами Давенпортов, в свою очередь бывших вассалами Рокслеев, являвшихся кровными вассалами Дома Скал.

— Ричард Окделл, — распорядился Его Величество, — мы обязываем вас как главу Дома взять господина Фанч-Джаррика под свое особое покровительство, а теперь просим всех, кроме герцога Окделла и герцога Эпинэ, нас оставить.

Завтра нас ждет тяжелый день, мы должны явиться в Гальтарский дворец со свежей головой и открытым сердцем. Барон Кракл, Фанч-Джаррик, подождите в приемной. Возможно, вы нам понадобитесь еще сегодня.

Глава 2. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
400 год К. С. Ночь с 15-го на 16-й день Зимних Скал

1

— Слава истинным богам, на сегодня — все! — Сюзерен с наслаждением развалился в кресле. — Есть хотите?

— После ужина в сон клонит. — Робер зацепился рукой о подлокотник и поморщился, рана не хотела заживать; а Эпинэ — лечиться. — Хочу проехаться к Багерлее и оттуда — к Ружскому, тьфу ты, к Гальтарскому дворцу.

— Смотри, чтоб твой ужин завтраком не оказался, — предупредил Альдо, — но проверить нужно, хватит с меня уличных сюрпризов.

— Я тоже поеду, — твердо сказал Дикон. Трястись темными, холодными улицами не хотелось, но мало ли чего не хочется, долг есть долг.

— Мы справимся, — улыбнулся Эпинэ. — Ночью горожане спят, а мародеры по нашей части.

— Робер дело говорит, — подтвердил и сюзерен, — а мне компания нужна, иначе взбешусь.

— Я остаюсь, — быстро сказал Дик.

— Тогда я пошел. — Эпинэ прикрыл глаза ладонями, неприятно напомнив Ворона. — Будем надеяться, обойдется.

— Ты о чем? — Альдо непонимающе уставился на своего маршала и внезапно расхохотался. — А, понял! Не бойся, мы не куры, никакой Жаймиоль нас на вертел не насадит.

— Как Мэлли… ца?

— Мелания ждет Матильду. — Сюзерен зевнул и замотал головой. — Я, кстати, тоже. Что-то бабка загуляла, пора б и вернуться. Ужинать ты не хочешь, а выпить?

— После суда, — пообещал Робер. — И не просто выпью, а напьюсь. Сейчас не до того.

— Тогда проваливай, — велел Альдо, — а то стоишь, как укор совести и пример воздержания.

— Удачи. — Эпинэ напоследок погладил запястье и быстро вышел, едва не зацепив плечом дверной косяк. Ехать Иноходцу не хотелось, но его долг — проверить улицы, а долг Дика — рассказать про Ринальди. На Карваля, каким бы неприятным он ни был, можно положиться, а переговорить с Альдо необходимо. Причем без свидетелей.

— Рановато эр маршал встал, — буркнул Альдо, — ему бы лежать и лежать. А что делать, если вокруг урод на уроде?

— Вернуть? — вскочил Ричард. — Я сам поеду!

— Сядь, — велел Альдо. — За Робером есть кому приглядывать. Мне б таких вассалов!

— Надор верен Вашему Величеству. — Сердце Ричарда протестующе заколотилось. — Я… Я готов за тебя умереть!

— Я знаю. — Лицо Альдо стало грустным. — И ты, и Робер, но у Робера две тысячи солдат и офицеров, которые думают не о себе, а о нем. Ты можешь таким похвастаться? Я нет! Нам приходится платить за верность или деньгами, или должностями, или обещаниями.

— Нокс не хуже Карваля, — не очень уверенно произнес Ричард, — то есть он мне предан. И Джереми…

— Если Джереми тебе предан, то он мертв, — вздохнул сюзерен. — Нокс… Он за тебя еще не умирал. Нет, твои северяне — отменные воины, я ими доволен, но себя ради нас они не забудут. Помни об этом.

— Люра перешел на твою сторону не за деньги, — напомнил Ричард. Альдо не ответил, прошелся по опустевшему залу, увязая в золотистом ковре, постоял у хмуро тикающих часов, выдвинул и задвинул ящик бюро.

— Истинные боги, — рука короля сжалась в кулак, — мне сейчас понадобится вся верность, которую можно наскрести. Думаешь, Робер зря осторожничает? Он простодушен, но не глух и, к счастью, не слеп. Алву не только ненавидят, но и любят, его могут отбить… Разумеется, не в первый день, но ухо лучше держать востро.

— Ужин для Его Величества сервирован в Малой столовой, — возвестил с порога слуга.

— Хорошо, — бросил Альдо, — через полчаса подавайте.

Лакей исчез, сюзерен царапнул мизинцем переносицу и нахмурился:

— Ты ведь чего-то хотел, у тебя на лбу написано. А ну, рассказывай!

— Хотел. — Если не знаешь, с чего начинать, начинай с самого простого. — Эр Август — честный человек, он достоин титула больше агариссца. Я знаю, Робер его не любит, но Штанцлер всю жизнь служил Великой Талигойе. Я ручаюсь за него.

— И зря. Тут я с Эпинэ на одном берегу. — Альдо поднялся с кресла и потянулся. — Закатные твари, какой же я голодный! Дикон, твой распрекрасный дриксенский гусь думает только о себе. На Талигойю ему плевать, на друзей и короля тем более, потому он и выжил. В эории ему захотелось! Шляпнику…

— А он шляпник? — растерянно переспросил Ричард. — Это точно?

— Завещание Гонта, где он благословляет своего сына Оскара, подлинное. Якобы исповедь слуги, вывезшего младенца в Дриксен, — брехня, хоть и ловко слепленная. Бумага старая, слова в порядке, но письму и полусотни лет не наберется. Я завещание Бланш вдоль и поперек знаю, королева писала лучшими чернилами, а они выцвели и позеленели. Ты веришь, что у простолюдина в Эзелхард письменные принадлежности были лучше?

— Нет, — вздохнул Ричард, — но… эр Август мог не знать, что его отец или дед…

— Штанцлер не эр, — отрезал Альдо, — а потомок проходимцев и сам проходимец. Говоря по чести, твоего приятеля за все его подвиги следует вздернуть, и я бы это сделал, но эориям полезно посмотреть, как самозванец полезет на террасу Мечей. Августу предстоит путь в Гальтару, а пока пусть думает, что его в Багерлее Эпинэ держит… И, Дикон, что на тебя накатило? Я понимаю твои чувства, но расспрашивать о казни до суда неприлично.

82