Яд Минувшего. Часть 1 - Страница 23

К оглавлению

23

— Она есть, — скривился Альдо. — Удо сговорился с «висельниками», Робера спасло только чудо и уменье. Он — лучший из известных мне фехтовальщиков.

— Хватит зубы заговаривать, — пошла вперед Матильда. — Может, Удо дурака и валял, но Робера он не трогал!

— Постойте, Ваше Высочество. — Левий просил, как приказывал. — Я хочу знать, на чем держится обвинение.

— Да ни на чем оно не держится, — отмахнулась Матильда, — вранье и есть вранье.

— Ваше Высокопреосвященство. — Глаза Альдо сверкали, но он сдерживался. — Ричард пришел к Гонту не просто так. У него были причины.

— Нашли кого послать, — буркнула принцесса. — Щенка безмозглого!

— Ты не веришь, потому что не хочешь. — Теперь Альдо говорил с ней и только с ней. — Я тебе завидую, ты это можешь, я нет.

— Я не верю, я знаю. Удо на подлость не способен.

— Хорошо. — Рука Альдо сжала ее пальцы. — Но постарайся представить, что отравить нас пытался Удо. Ты готова простить и это?

— Готова. — До разоренных могил, Айнсмеллера, Доры не простила бы, а сейчас… Если б их с Альдо угробили еще в Агарисе, сколько б жизней уцелело.

— Будь по-твоему, — вздохнул внук, — ничего твоему Удо не будет, но в моей стране ему делать нечего. Лошадь, деньги и провожатых до границы он получит, и до свиданья. Вернется — пусть пеняет на себя.

Глава 5. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
400 год К. С. 4-й день Зимних Скал

1

Ликтор ловко сворачивал бумаги и по одной передавал Мевену. Гимнет-капитан складывал подписанные королем свитки в окованный бронзой сундук, которому предстояло быть запечатанным обоими гимнет-капитанами, геренцием и цивильным комендантом. После поимки Медузы Дик полагал предосторожности излишними, но Альдо был обеспокоен больше, чем хотел показать. История с Удо и Салиганом показала, что ни дворец, ни посольская палата не являются безопасным местом.

— Печать наложена, — доложил Мевен.

— Печать наложена. — На Дэвида Рокслея смотреть было страшно, но от отпуска он отказался. Дик графа понимал: служба отвлекала от мыслей о погибшем брате и собственном бессилии.

— Печать наложена. — Геренций Врогг напоминал подслеповатого хомяка, но сюзерен был им доволен. В чем, в чем, а в документах барсинский ординар разбирался.

Врогг обеими руками поднял книгу-реестр и водрузил на подставку. Пора! Дик поднялся, стараясь не глядеть по сторонам. Он еще не привык, что в его честь ударяют в пол древками алебард, хоть это и было приятно. «Золото, меч, закон и этикет суть четыре камня, на которых стоит государство». Так писал Теотан Уэртский, над трудами которого сюзерен дневал и ночевал.

Врогг раскрыл свой фолиант на нужной странице и с поклоном отступил. Еще вчера Дикон не глядя приложил бы печать, но Медуза-Борн научил не доверять никому, кроме сюзерена и себя. Ричард пробежал глазами опись разобранных дел — все было в порядке. Перо легко скользнуло по бумаге, оставив черно-синий след. Затем пришла очередь сундука.

— Печать наложена. — Юноша отнял перстень, оставив на белом королевском воске надорского вепря. — Да исполнится воля государя!

— Совет окончен, — устало объявил Альдо. — Мы отпускаем геренция и ординаров.

Врогг поклонился и захлопнул книгу, двое гимнетов подхватили вместилище документов за бронзовые ручки, еще двое распахнули двери. Геренций и ликторы вышли следом, за ними потянулись ординары во главе с косым Краклом. Скамьи стремительно пустели — как же мало осталось в Талиге древней крови! Его Величество сжал подлокотники:

— Эории Талига, мы должны сообщить вам весть, которая изрядно нас огорчила. Граф Гонт оказался недостоин своего титула и своих предков. Он был застигнут на месте преступления, его вина полностью доказана.

Преступник подлежит суду и казни, однако мы не можем забыть о былой верности Гонтов и о том, что Удо Борн оказал нам и Талигойе неоценимую услугу, разыскав раненного в бою с войсками узурпатора герцога Окделла. Учитывая ходатайство Его Высокопреосвященства Левия и Ее Высочества Матильды Алатской, мы оставляем Удо Борну жизнь и приговариваем его к пожизненному изгнанию с лишением титула и дарованной нами собственности.

Удо Борн сегодня же навсегда покинет Талигойю, и ни он сам, ни его потомство не пересекут границу под страхом немедленной смерти. Мы же во имя чести эориев велим по возможности избегать разговоров о его преступлении. Герб Гонтов мы передадим ближайшему из потомков казненного узурпаторами Рутгерта Гонта.

И пусть наша мягкость в отношении Удо Борна не станет соблазном для прочих. Тот, кто оскорбит своего короля и поднимет руку на наших верных вассалов, умрет, какими бы ни были его предыдущие заслуги и кто бы за него ни просил. Да будет так, а теперь все, кроме герцога Окделла, свободны.

2

— Гица. — Лаци тщательно подкрутил смоляные усы, сейчас гадость скажет. — Куда ж теперь гици Удо подастся?

— Я ему не бабка, — огрызнулась Матильда, предвкушая хорошую ссору. — Куда захочет, туда и поедет.

— А чего б ему в Сакаци не поехать? — закинул удочку доезжачий. — Да и нам заодно?

Домой хочет. Можно подумать, Оллария, тьфу ты, Ракана поперек горла одному Ласло Надю. Принцесса мотнула стриженой головой не хуже Бочки и уткнулась в присланные внуком побрякушки. Роскошные камни оправили заново, и это было противно. Лучше б тащил как есть: грабеж честнее кражи, недаром о разбойниках песни поют, а ворье на виселицу волокут, никто и не чихнет.

23